Пишу, а скулы всё ещё улыбаются. Не знаю, почему, вроде бы эфир как эфир, но состояние у меня полубезумное. Пройдёт рано или поздно, в конце концов. Пока что оно мне нравится, хотя до конца эфира еле дотерпела.
Эфиров не было восемь дней, восемь дней назад был новогодний, который мы толком не смотрели. Бабушка не одобряет, а Новый год — семейный праздник. Запись ещё не смотрели, может быть, сегодня посмотрим. Но речь не об этом. Кажется, я уже подсела на эти эфиры и без них чувствую какую-то пустоту. Именно на эфиры, а не на записи — записи я на этой неделе почти не смотрела. Но каждый день, начиная с понедельника, ждала новой трансляции. Как я жила до 2020, интересно? Когда всего этого не было...
Хотя сейчас списываю это на то, что вся неделя действительно была тяжёлой. И не верится, что всё поместилось в одну неделю — ухудшение здоровья, решение никуда не ехать, звонок в скорую, попытка вызвать врача на дом, бестолковый (не считая больничного) поход в больницу, гугление лекарств, приход знакомой медсестры, капельницы, уколы, заказ лекарства через знакомую, ухудшения и улучшения, засохшая кровь в катетере, попытки промыть, звонок медсестре в Рождество, беготня по закрывающимся аптекам, успех, сегодняшний звонок медсестры, когда она попросила лишние ампулы для молодого человека в ужасном состоянии...
Да, всё (почти всё) это было не со мной. Но я переживала, как за себя. Вру, гораздо больше.
Папа, поправляйся. Пожалуйста.
А, точно. Сегодня были гости — бабушкина ученица с дочерью. Вспоминали, обсуждали, что как сейчас. Я пыталась читать "Преступление и наказание", но не очень успешно. Первая часть, IV.